Слово Оберона - Страница 4

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

Я вспомнила слова Оберона о том, что в молодом Королевстве полно чудес на каждом шагу. Интересно, кого еще можно встретить в этом лесу?!

Что-то просвистело мимо уха. Насекомое, похожее на большого кузнечика, с лету зацепилось за ветку, повисло вниз головой и состроило мне рожицу. Я выпучила глаза:

– Гарольд!

– Да?

Мой друг даже не повернул головы: шагал, не глядя, думая о своем, и это меня беспокоило.

– Что с тобой?

– Послушай, Ленка… Я вообще-то не знаю, что на это скажет его величество. То есть он всегда рад тебя видеть, но может, он решит… что мы слишком своевольничаем, а?

– То есть пусть погибает спокойно, мы и пальцем не пошевельнем?

Гарольд вздохнул. Провел рукой по волосам; задрожал воздух. Пропала светлая куртка, пропали джинсы и клетчатая рубаха навыпуск – Гарольд стоял передо мной в красном бархатном камзоле и таких же штанах. Высокий ворот, шитый золотом, подпирал подбородок, с плеча ниспадал тонкий черный плащ, высокие светлые сапоги горели на солнце. Я невольно подумала, что, когда мы с Гарольдом знались раньше, он одевался скромнее.

– Ого, – сказала я с уважением.

– Приходится, – мой друг поправил черный с серебром платок, знак мага дороги. – Войдем в замок тайным ходом. Не хочу, чтобы сразу слухи пошли, толпа сбежалась…

– А меня помнят? – спросила я кокетливо.

– Еще как…Стой!

Я замерла. Совсем рядом из лесу вышел мальчик, мой ровесник, ведущий на поводу круглого, как бочка, ослика. На спине осла покачивались две большие вязанки дров.

Я отступила за дерево.

– Будьте здоровы, господин главный королевский маг! – увидев Гарольда, мальчик покраснел от волнения и поклонился чуть ли не до земли.

– Будь и ты здоров, – отозвался мой друг приветливо, но холодновато, как и положено важной персоне. Мальчик удалился, часто оглядываясь: наверное, всем друзьям побежит рассказывать о замечательной встрече на опушке…

– Вроде бы никто не чихал, – сказала я Гарольду.

– Что?

– Ну, у нас «будь здоров» говорят, когда кто-нибудь чихает.

– Ага, – пробормотал он, явно думая о другом. – На всякий случай запоминай приметы: двуглавая сосна, от нее на север к зеленому камню… Ты следишь?

– Слежу.

– Положишь на камень руку, скажешь «Откройся», откроется подземный ход, – Гарольд опустил ладонь на поросший мхом валун. Земля под ногами дрогнула. Камень приподнялся; это выглядело так, как если бы огромная черепаха встала на дыбы. Из черной щели потянуло холодом, гнильем и грибами-поганками.

– Нам туда?

– А что тебе не нравится? Извини, у нас метро пока не проложили!

Скрючившись в три погибели, Гарольд полез под камень, а я подумала с интересом: успел он покататься на нашем метро – или король ему рассказывал?

Жесткая трава отпечатывалась на ладонях. Встав на четвереньки и стараясь дышать ртом, я вползла в щель вслед за Гарольдом (мне, конечно, было удобнее – я меньше раза в два). Покатый склон резко пошел под откос, я не удержалась и съехала на животе, так что полоска дневного света осталась далеко вверху.

А через секунду и она исчезла – камень опустился на место. Я огляделась.

Да, я умела видеть в темноте – меня когда-то научил Оберон. У человека, глядящего ночным зрением, светятся глаза; я это знала – но все равно на секунду испугалась, увидев Гарольда. Глазищи его горели двумя зелеными лампами на бледном лице, губы казались черными, а зубы – хищными. И кто бы мог подумать, что эта зловещая рожа принадлежит моему милейшему и добрейшему другу!

Я потихоньку улыбнулась.

Подземный ход был в самом деле «не метро»: Гарольду приходилось протискиваться боком. Свисали с потолка толстенные хваткие корни, все норовили вцепиться в волосы. По стенам ползали мокрицы, иногда с потолка за шиворот капала вода. В одном месте стенка сплошь поросла грибами мерзкого вида: мне казалось, они поворачивают шляпки нам вслед. Приглядывают. Следят.

– Гарольд, ты наш мир хоть успел увидеть? Краешком глаза?

– Ну, – Гарольд, пыхтя, протискивался через особенно узкое место. – Так. Немножко. Мне было не до прогулок, сама понимаешь, я тебя искал.

– Хочешь, я тебе потом все покажу?

– Ну… потом. Может быть.

Я на секундочку представила, как веду Гарольда… куда? В зоопарк? Так он таких зверей в своей жизни видел, рядом с которыми даже слон – ничем не примечательный и обыкновенный. В супермаркет? Ерунда, не годится, надо хорошенько обдумать, что есть в нашем мире такого, чтобы боевого мага удивить…

– Гарольд… А как сына назвали?

Он выпрямился, глянул на меня через плечо и почему-то засопел. Я уж думала, он не ответит, и стала гадать, как мог такой простой вопрос его смутить – когда он бросил на ходу, не оборачиваясь:

– Елен.

Я сперва не поняла:

– Как-как?

– Еленом назвали. Имя такое. Елен.

Я споткнулась о камень и чуть не упала.

– Так это… это ведь женское имя!

– Кто сказал? – спросил Гарольд задиристо. – Где это написано? Где такой закон?

Я остановилась. Гарольд прошел несколько шагов и оглянулся:

– Ну ты чего?

Я сама не знала, что со мной. Неужели он назвал сына в мою честь?

– Скучал, – признался Гарольд, глядя на мокрицу, пробирающуюся по земляной стене. – Когда люди происходят из разных миров… Им лучше не заводить дружбы. Потом одно огорчение.

Дальше мы шли молча. Мне казалось, я слышу, как корни пробираются сквозь землю и глину. Шелестят, раздвигая мелкие камушки. Ищут воду. Ищут зазевавшихся подземных путников.